Софья Оранская

Ее звали Аврора. К утренней звезде ее имя не имело никакого отношения. Мама Авроры, коренная москвичка с дворянскими корнями, которые в советское время она скрывала, переводчица художественной литературы с французского и английского, с обычным для России именем Наталья, назвала так девочку в честь писательницы Жорж Санд, настоящее имя которой было Амандин Люси Аврора. А папа Виктор был талантливым художником, который, как это часто водится среди художников, на картинах ничего не мог заработать и всю жизнь расписывал стены в различных ДК предприятий с типовыми крепколицыми рабочими, победившими в 1917 году буржуев, с подзаголовками «Слава труду», «Слава КПСС», «Слава ВЛКСМ». Во что, кстати, то есть эту славу, он крепко верил, т.к. был выходцем из бедной пролетарской среды далекой провинции.

Аврора была начитанной и способной к языкам. Она с детства под чутким руководством мамы перечитала все старинные книги на французском, английском языках маминой домашней библиотеки, не бог весть как сохранившиеся от предков мамы. Натали мечтала, чтобы дочка пошла по ее стопам переводчика, потому что работа эта ей казалась стабильной и хорошо оплачиваемой. Мама Авроры любила стабильность, комфорт, Москву, свою работу, красивую одежду и шоколад. Но больше всего и всех она любила Аврору. Муж Натали, папа Авроры, оказался через 10 лет брака вне ее орбиты: они развелись. Случилось это в начале перестройки. Папа Виктор стал тогда слишком часто закладывать за воротник, по причине рушившейся славы пролетариев, а его уходы в полеты во сне и наяву рушили мамину стабильность, без которой она не могла спокойно переводить французских поэтов и американских романистов.

Вскоре рухнул и СССР. Натали и Аврора узнали об этом уже в США, в Нью-Йорке, куда с таким трудом и препонами уехала Натали с 15-летней дочкой Авророй в конце 1980‑х. Папа Виктор спился в середине лихих 1990‑х, пропив ту значительную сумму, которую вынуждена была ему заплатить Натали за подписание бумаги на выезд в эмиграцию их дочери. Папа Виктор был уже не в адеквате, и, как павший на дно алко, обозвал обеих предателями родины. Но хорошие деньги за предательство все же взял.

Аврора не стала переводчицей. В ней был талант художника. Большого художника. А в Нью-Йорке было много галерей. Аврора стремительно «росла» в творчестве. И золотой теленок Нью-Йорка ее тоже любил. Уже к своим 30 годам она получила известность в художественной среде и заработала на своих картинах шикарную квартиру недалеко от Центрального парка.

Так бы и длилась эта праздничная рождественская сказка. Но любой доброй сказке приходит конец. И началась жизнь, в жанре кинодрамы. Счастье рухнуло, когда дорогая мама Натали заболела онкологией. Вылечить ее оказалось невозможно: мама мужественно переносила страдания и умерла в 53 года. Аврора осталась одна – в огромном американском мегаполисе, где у нее уже было много знакомых и поклонников ее таланта и женской красоты, но не было ни одной близкой родной души. И признаться честно, несмотря на успех, который подарил ей этот бетонно-стеклянный город, Аврора в глубине души не любила Нью-Йорк, душа и дух которого были ей чужды.

Авроре было очень одиноко. Аврора стала попивать. То в близлежавшем баре, то в одиночку дома. Но однажды, протрезвев, она вспомнила своего бедолагу потерявшего совесть папочку, умершего в середине лихих 1990-ых в мрачной, полубандитской Москве в свои 50 лет, от цироза печени, в нищете, грязи, среди пустых консервных банок и стеклотары на грязной постели. Авроре стало страшно. «Надо отсюда уезжать.» – подумала она. Решение зафиксировалось прочно – начать всё с нуля.

Аврора переехала жить в Париж. Она продала свою квартиру в Нью-Йорке и купила другую – в Париже с видом на Эйфелевую.

Аврора прожила 25 лет в Париже. Имела бурные любовные романы, много путешествовала по миру, но всегда с облегчением возвращалась в любимый Париж. В 2010-ые годы пару раз приезжала в Москву – летом и зимой. Снежная Москва ее растрогала до слёз. Москву она любила с детства.

Картины Авроры неплохо продавались в парижских галереях и на Лазурном берегу.

Авроре исполнилось 55. День рождения отмечали на кораблике, народу было много, друзья устроили салют. Пили шампанское, надарили много чудесных подарков. Аврора вернулась домой, где ее никто не ждал. Мужа у нее не было, детей тоже. Жить с мужчиной под одной крышей она никогда не хотела. А детей не хотела по философской своей задумке: «Не хочу плодить будущие страдания. Страданий в жизни больше, чем радости».

Ложась спать, Аврора подумала, что вот, папочка, я тебя уже старше на пять лет, и мамочка, я тебя уже старше на два года. И в общем и целом, жизнь оказалась удачной. Но почему-то иногда очень хотелось напиться. Может, так глубинно выражалась ностальгия по родине? Но на трезву голову, что было у Авроры гораздо чаще, чем быть под мухой, что у художников в общем-то состояние почти нормальное, никакой ностальгии по родине она не испытывала.

На следующий день Аврора пошла на Новый мост и бросилась в Сену. Был уже октябрь, и вода холодная, и пока прибыли спасатели и выловили Аврору, спасти ее не удалось. Было полицейское расследование. Никаких наркотиков дома у Авроры не нашли, никакой подозрительной переписки. Нашли ее личный Дневник, который она вела многие годы. Он был по-русски. Вызвали переводчика с русского на французский. Он сделал заключение: «Никаких намеков на то, что утонувшая была кем-то спровоцирована на данный акт, в ее Дневнике нет.»

Этот переводчик Василий – мой друг и тоже… художник. От него я и узнала эту странную историю Авроры талантливой художницы и парижской утопленницы. Друг Василий добавил: «Полицейским я не сказал, но это уже дело не полиции, а психотерапевтов. По ее Дневнику мне стало ясно, что у женщины стала развиваться шизофрения в виде раздвоения личности, где она сама себя видела то Авророй, то какой-то Марией. И еще – последнее перед утоплением время она ходила по кладбищам Парижа и «общалась» там, как она пишет, с душами некоторых известных артистов, как то: Эдит Пиаф, Модильяни, Бодлер, Далида. И ездила на русское кладбище Сент-Женевьев де Буа. Где тоже якобы общалась с душами Бунина, Тарковского, князя Юсупова, который ей якобы сам рассказал, как они убили Распутина. В общем, что сказать: клиника у дэушки началась, а никто этого не заметил».

А заметить оказалось некому.

Так красивая жизнь прекрасной Авроры в дальнем зарубежье закончилась трагическим нонсенсом.

Дело в полиции закрыли, за отсутствием состава преступления. Аврору похоронили на парижском кладбище ее друзья. Никакого завещания ни дома, ни в нотариальных конторах обнаружено не было, и за неимением близких родственников ее роскошная квартира перешла в собственность мэрии Парижа, которая выставила ее на продажу. Деньги от продажи уплыли в бюджет столицы Франции.

Что осталось от Авроры в этом мире? Ее удивительные картины, в галереях и частных коллекциях. И ее странный Дневник, который она вела много лет. В чьи руки он попал – тайна, покрытая дымкой.